Одно небольшое воспоминание от того, кто помнит практически ВСЕ)
скрытый текст…Их было мало. Те, кто, закружившись в водовороте интриг, не сумели удержать в своих руках власть, и горстка их сторонников. Действительно, горстка – пять сотен, не больше. Капля в море. Ничтожное количество, против армии, стоящей за стенами замка, бывшего некогда резиденцией Властителя и его соратников. Теперь прекраснейший в мире замок превратился в осажденную крепость, и защитники ее уже понимали – это конец. Им не выстоять. Следующая атака будет последней.
- Уходи. Никто не знает, что ты здесь, ты можешь выйти через потайной ход. Пожалуйста, уходи. Я не хочу, чтоб ты видела, как я умираю. И не хочу, чтобы ты умерла.
- Нет. Я останусь с тобой.
- Если тебя увидят наши, ты станешь заложницей… или тебя казнят. Даже уважение к тебе их не остановит. Нам всем нечего уже терять, но тебе – есть.
- Я не уйду. И… ты напрасно отчаялся, шанс еще есть. Мы еще можем выжить.
- Как?
- Мы должны уйти. За гранью этого мира много других миров, где мы сможем начать все заново.
- Это безумие. Ты же знаешь, нас заблокировали со всех сторон. Нам не открыть даже самого слабенького портала за пределы замка, не говоря уже о других мирах.
- Я могу попробовать.
Долгое молчание. Чернокрылый мал’ах, стиснув рукой парапет, смотрит вдаль, туда, где за стенами замка, уже занимается рассвет. Последний. О, нет, он не сомневается в силах стоящей рядом женщины, недаром же она была архимагом пространственной магии, сильнейшим в мире, единственным, чья сила уже перешагнула за почти недостижимый для мал’ах порог – сотню уровней. Не сомневается… но он слишком хорошо знает, чем закончится для нее этот подвиг.
- Ты потеряешь силу.
- Я не буду больше архимагом, - тихо поправляет она.
- И… ты готова?
Она улыбается, и его дыхание, как всегда, перехватывает от этой улыбки, в которой нет даже тени сомнения.
- Идем.
В зале, некогда бывшем парадным залом резиденции, ее появление встречает удивленный гул, почти мгновенно переросший в злобный ропот. О, да, эта женщина – Благословленная, и все, присутствующие привыкли почитать ее, но сейчас – это враг. Жена того, кто вырвал власть из рук этой горстки отщепенцев, того, кто сейчас стоит во главе армии, призванной стереть их всех с лица земли. И она – здесь?!
Гордо вскинув голову и не обращая внимания на ненавидящие взгляды, она проходит через весь зал и поднимается на возвышение. Ее безупречно белый наряд резко контрастирует с доспехами и окровавленными лохмотьями, в которые давно превратилась одежда некогда гордых аристократов.
Она говорит…и лица защитников крепости, уже мысленно простившихся с жизнью, озаряются пока еще робкой надеждой. Никому из них не пришло в голову спросить, почему жена их врага готова помочь им. Ответ очевиден. Этот ответ стоит рядом с ней – чернокрылый маг, бывший некогда первейшим соратником Властителя. Ясно, как уже подступающий рассвет, что темноволосая красавица с янтарными глазами, готова на все, чтобы спасти своего любовника.
Это шанс. Единственный для смертников… и они готовы рискнуть. Глаза молодых и вовсе горят восторгом и нетерпением, - уже готовиться умереть, и вдруг получить шанс на спасение, да еще и возможность найти свой путь в другом мире?! Что может быть прекраснее, ослепительнее, соблазнительнее!? Старшие колеблются. Недолго, впрочем. Они все хотят жить. А потерянная власть… что ж, все поправимо. Все, кроме смерти.
Постепенно взгляды присутствующих устремляются на их предводителя. Но тот молчит, вглядываясь в лицо стоящей перед ним женщины.
- Что ты скажешь, Эль’Гемах? – чернокрылый маг, наконец, не выдерживает. – Тебе решать, будем ли мы драться до последнего, или воспользуемся шансом уйти.
- Вы хорошо подумали, леди? – военачальник павшего Властителя, оставшийся верным присяге до конца, не обращая внимания на придворного мага, обращается к Благословленной. – Вы не боитесь, что ваш муж отомстит вам, если вы поможете нам бежать?
- У него не будет такой возможности. Я уйду с вами.
По залу проносится удивленный и встревоженный ропот, и все затихают, недоверчиво глядя на Благословленную.
- Вы нарушите брачную клятву? – в голосе военачальника звучит сомнение и тревога. – Но Прародитель, возлюбивший вас более нас всех, не поощряет…
- Он не захочет, чтобы Его благословленное дитя было связано с низким предателем и убийцей.
В голосе Эль’Тарис звучит такая убежденная вера, что она, невольно заражает остальных. Некоторое время Эль’Гемах смотрит на женщину, потом медленно кивает.
- Пусть будет так. Мы уйдем. – Его голос обретает властность и деловитость. – У нас осталось немного времени. Нужно потратить его с пользой. Возьмите из замка все, что можно убрать в пространственный карман и забрать с собой. Мы не знаем, где окажемся, поэтому нужно быть готовыми ко всему. Шеен-а-Сераф!
- Да? – маг вопросительно смотрит на предводителя.
- Возьми кого-нибудь посильнее из пространственных магов и собери все артефакты, которые только сможешь. И библиотеку. Нет. Не ее, - Эль’Гемах перехватывает взгляд Эль’Тарис и качает головой. – Нам неизвестно, сохранит ли она Силу после такого.
Жестокое, но верное замечание, кажется, примораживает мага к полу, и он в нерешительности смотрит на женщину, словно сомневаясь, стоит ли втягивать ее во все это. Но ее взгляд, уверенный и повелительный, побуждает ее к действию.
Это ее выбор. И кому, как не ему знать, что она сделала его окончательно и бесповоротно.
Один жест… одно заклинание… и яркий луч пронзает небо и разрезает пространство, распахивая над головами изгнанников сияющую полусферу. И тысяча крыльев одновременно распахивается навстречу ветру. И воздух гудит под их ударами. И рассвет, поднимающийся над замком, озаряет детей Света, стремительно поднимающихся в воздух…
И, словно драгоценность в шкатулке, сияет под восходящим солнцем серебряный город, покидаемый ими навсегда…
…Город… их город. Ажурный, словно был он не построен на века из мрамора, а соткан из невесомого кружева, серебристого, как лунный свет. Его стены, покрытые причудливой резьбой, дома, похожие на изящные беседки, башни с алмазными шпилями, которые сияли на солнце и тихо мерцали под луной.
Их город… Нет, не их – его. Теперь, только его. Каждый раз, когда кто-то осмеливался спросить его, отчего он так не любит Ильменрат, чернокрылый маг отшучивался, пряча под ироничными усмешками боль от старой раны. Как он мог любить бледное отражение потерянного навсегда совершенства, неумелое повторение, блеклую копию, искаженную, к тому же, многократно войной?
Но это будет потом. А пока, сияющая полусфера накрывает их, увлекая в непроглядную черноту, где не было ничего: ни звука, ни запаха, ни движения, ни времени. Поэтому, никто из них так и не смог после сказать, сколько длилось это «нигде», закончившееся яркой вспышкой солнечного света. Медленно, один за другим, они опускаются на землю, тревожно оглядываясь по сторонам. Им, только что бывшим на грани Чертогов, все еще трудно поверить в то, что они спаслись. Трудно поверить, что вокруг больше нет каменных стен, бывших им убежищем и защитой. Трудно поверить, что армия, готовая стереть их в пыль, осталась там, за гранью пространства.
На некоторое время изгнанников охватывает растерянность и смятение – слишком большой и открытой всем ветрам кажется бескрайняя равнина, но, вслед за этим приходит восторг: здесь, в этом мире царило лето. Благоухание тысяч трав и цветов было почти непривычным для тех, кто много дней провел в осажденной крепости. Это был их новый дом, как они смутно надеялись, и он был прекрасен. Взгляд Эль’Гемаха скользит по открывшейся почти идиллической картинке, и обращается на Благословленную, бессильно обвисшую на руках у любовника.
- Как она?
Маг медленно поднимает голову, глядя на предводителя потемневшими от боли глазами.
- Она жива. Сила ушла, большей частью.
- А восстановить?…
- Разве что с годами… среди нас нет тех, кто смог бы. Нужен жрец, очень сильный…
Чернокрылый беспомощно оглядывается, словно в поисках жреца, но окружающие мал’ах отводят взгляды. Каждый из них знает, что жрецом может быть только человек… и, при отсутствии помощи, потеря силы, скорее всего, станет необратимой.
- Мне жаль… - голос военачальника звучит тихо.
- Мне тоже… - эхом отвечает маг, поднимая возлюбленную на руки.
- Мы что-нибудь…
- Да, можете, - вернувший самообладание чернокрылый мал’ах смотрит прямо и твердо. – Она – моя жена. Для всех. С этого дня, и до самого конца. Никто не должен знать… о другом. Клянитесь, именем Света.
Головы одна за другой опускаются. Клятву нет необходимости произносить вслух – Свет услышит своих детей и так.
- Свет… - тихий шепот, сорвавшийся с побелевших губ Благословленной, напоминает скорее дуновение, но ее любовник поспешно склоняется к ней.
- Милая?
- Свет… он всюду. Он, как вода… течет сквозь меня…
- О чем ты? – в голосе мага неподдельная тревога: бывало, что чародеи сходили с ума, потеряв силу, так неужели…
- Разве вы не чувствуете? – глаза женщины распахиваются, плеснув на окружающих жидким серебром. – Свет вокруг… его много… больше, чем было… там. Где-то рядом Источник.
Тихое изумление во взглядах сменяется восторгом и надеждой. Неужели, Прародитель был столь милостив к изгнанникам, что привел их туда, где Его сила будет питать их постоянно? Это звучит даже слишком прекрасно… так прекрасно, что не верится.
Вспышки порталов в воздухе мгновенно меняют настроение. Только что покинувшие осажденную крепость воины не успели еще поверить, что в безопасности, и группа мигом приходит в боевую готовность. Пусть этот новый мир был прекрасен и казался мирным, но, кто знает, что может поджидать изгнанников здесь?
Но, уже в следующее мгновение, все понимают, что сражаться не придется. Да, спустившиеся с неба фигуры вооружены, но распахнутые крылья и знакомую серебряную ауру ни с чем нельзя спутать. И удивление, сменяющееся искренней радостью на лицах пернатых воинов, идущих навстречу группе изгнанников, яснее ясного дает понять, что опасности нет…
…Они пришли в Альхарон не первыми. Изгнанники, отщепенцы, отвергнутые и приговоренные сородичами к смерти. Те, другие, кто пришел раньше и те, кто пришли потом, были встречены с радостным облегчением, но никто из тех покинувших Таурон пришельцев, не рискнул поведать новым собратьям, что за беда изгнала их из родного мира. Все это было в прошлом. Им был дарован шанс на новую жизнь, и они готовы были создавать ее всеми силами, невзирая ни на какие лишения…
А теперь… их не было. Не было никого, с кем бы он мог разделить груз воспоминаний. И, главное, больше не было ее… Той, которая покинула ради него родной мир, отказалась от власти и почета, презрела обряд, соединивший ее именем Света с другим мужчиной, растратила дарованную ей силу на одно единственное заклинание …
Тьма и Свет, да любил ли хоть кто-то под этим солнцем так, как она любила его? Любила безумно, беззаветно, безраздельно, а он не смог ее защитить от этой любви… слишком сильной, чтобы закончиться хорошо…
- Зачем ты это сделала?! Зачем?!
- Ты достоин большего, чем то, что они дают тебе. Я хотела дать тебе то, что твое по праву.
- Я? Достоин? – смех, хриплый, больше похожий на карканье, кажется, царапает горло. - Ты знаешь меня лучше других, и ты говоришь мне, что я достоин?! Я?
Губы женщины трогает нежная, чуть горькая улыбка, и смех обрывается. Да, в ее глазах он достоин всех благ, какие есть во вселенной. И он знает это.
- Теперь это уже неважно.
- Ты права. Неважно. Мы должны бежать, и как можно скорее.
- Бежать? Куда?
Они оба знают, что бежать некуда. В этом мире нет уголка, где их не нашли бы. В этом мире… Он вскидывает голову, решение принято мгновенно.
- Мы уже однажды шагнули за грань, шагнем еще раз. Время еще есть и у меня достаточно амулетов, чтобы открыть главный портал в Ильменрате.
- И ты готов уйти? Оставить все? Власть, почет, место в Совете?
Короткое, на два удара сердца, молчание, и тихий ответ.
- Ты же оставила.
Снова молчание. Глаза в глаза, и небо словно раскрывается для обоих. Небо… бесконечная, безбрежная лазурь, целый мир, где нет места земному, и где дети Света остаются один на один со своим прародителем. Это небо раскрывается для них…и словно раскалывается пополам тихими словами.
- Спасибо. Я… для меня это важно. Теперь мне будет легче…уйти.
Что-то в ее голосе вызывает у него тревогу, и он с оттенком вопроса повторяет за ней.
- Уйти?
- Да. Если бы я знала, но… теперь уже поздно милый. Скоро за мной придут.
- Ты думаешь, я позволю забрать тебя в казематы… - он запнулся.
- …твоего департамента? – договорила она за него. – Ты должен будешь сам подписать приказ… и допрашивать меня… и судить. И приговорить… ты же знаешь, какое наказание полагается тем, кто виновен в измене Совету?
- Я не сделаю этого.
- Я знаю. Но тебе и не придется.
- Да, не придется. Потому что мы сбежим.
- Нет. Я не хочу, чтобы ты потерял из-за меня все.
- Я не потеряю тебя, это главное.
Она снова улыбается и нежно касается его руки холодными, как лед, пальцами.
- Я не хочу, чтобы ты потерял все. Я знала, что ты не сможешь выполнить свой долг, если это касается меня, и поэтому… я избавила тебя от необходимости нарушать из-за меня закон.
- О чем ты? Не понимаю…
- Я приняла яд.
…И осколки безумно-лазурного неба осыпаются к его ногам…
…Неделю спустя, он, неестественно спокойный, с сухим блеском в глазах, стоя на возвышении в зале правосудия, зачитывал приговоры тем, кто восстал против Совета Единого.
- Виновен. Приговор – смертная казнь.
- Виновен. Приговор – смертная казнь.
- Виновен. Приговор – смертная казнь.
- Виновен… Виновен… Виновен… Виновен…
…Это было последнее заседание военного трибунала, на котором он присутствовал в качестве Девятого. Менее, чем через месяц, он подал в отставку. Суровый глава департамента исчез, и родился развлекающийся аристократ, прячущий под язвительными насмешками никогда не проходящую горечь. Со временем, все забылось. На его место пришел другой, все вернулось на круги своя: жизнь, интриги, радости и неудачи.
И никому больше не был дела до последнего из древних, укрывшегося в глуши, вместе со своей болью и своими воспоминаниями…
…И никогда больше полет в опустевшем небе не доставлял ему радости…
скрытый текст…Их было мало. Те, кто, закружившись в водовороте интриг, не сумели удержать в своих руках власть, и горстка их сторонников. Действительно, горстка – пять сотен, не больше. Капля в море. Ничтожное количество, против армии, стоящей за стенами замка, бывшего некогда резиденцией Властителя и его соратников. Теперь прекраснейший в мире замок превратился в осажденную крепость, и защитники ее уже понимали – это конец. Им не выстоять. Следующая атака будет последней.
- Уходи. Никто не знает, что ты здесь, ты можешь выйти через потайной ход. Пожалуйста, уходи. Я не хочу, чтоб ты видела, как я умираю. И не хочу, чтобы ты умерла.
- Нет. Я останусь с тобой.
- Если тебя увидят наши, ты станешь заложницей… или тебя казнят. Даже уважение к тебе их не остановит. Нам всем нечего уже терять, но тебе – есть.
- Я не уйду. И… ты напрасно отчаялся, шанс еще есть. Мы еще можем выжить.
- Как?
- Мы должны уйти. За гранью этого мира много других миров, где мы сможем начать все заново.
- Это безумие. Ты же знаешь, нас заблокировали со всех сторон. Нам не открыть даже самого слабенького портала за пределы замка, не говоря уже о других мирах.
- Я могу попробовать.
Долгое молчание. Чернокрылый мал’ах, стиснув рукой парапет, смотрит вдаль, туда, где за стенами замка, уже занимается рассвет. Последний. О, нет, он не сомневается в силах стоящей рядом женщины, недаром же она была архимагом пространственной магии, сильнейшим в мире, единственным, чья сила уже перешагнула за почти недостижимый для мал’ах порог – сотню уровней. Не сомневается… но он слишком хорошо знает, чем закончится для нее этот подвиг.
- Ты потеряешь силу.
- Я не буду больше архимагом, - тихо поправляет она.
- И… ты готова?
Она улыбается, и его дыхание, как всегда, перехватывает от этой улыбки, в которой нет даже тени сомнения.
- Идем.
В зале, некогда бывшем парадным залом резиденции, ее появление встречает удивленный гул, почти мгновенно переросший в злобный ропот. О, да, эта женщина – Благословленная, и все, присутствующие привыкли почитать ее, но сейчас – это враг. Жена того, кто вырвал власть из рук этой горстки отщепенцев, того, кто сейчас стоит во главе армии, призванной стереть их всех с лица земли. И она – здесь?!
Гордо вскинув голову и не обращая внимания на ненавидящие взгляды, она проходит через весь зал и поднимается на возвышение. Ее безупречно белый наряд резко контрастирует с доспехами и окровавленными лохмотьями, в которые давно превратилась одежда некогда гордых аристократов.
Она говорит…и лица защитников крепости, уже мысленно простившихся с жизнью, озаряются пока еще робкой надеждой. Никому из них не пришло в голову спросить, почему жена их врага готова помочь им. Ответ очевиден. Этот ответ стоит рядом с ней – чернокрылый маг, бывший некогда первейшим соратником Властителя. Ясно, как уже подступающий рассвет, что темноволосая красавица с янтарными глазами, готова на все, чтобы спасти своего любовника.
Это шанс. Единственный для смертников… и они готовы рискнуть. Глаза молодых и вовсе горят восторгом и нетерпением, - уже готовиться умереть, и вдруг получить шанс на спасение, да еще и возможность найти свой путь в другом мире?! Что может быть прекраснее, ослепительнее, соблазнительнее!? Старшие колеблются. Недолго, впрочем. Они все хотят жить. А потерянная власть… что ж, все поправимо. Все, кроме смерти.
Постепенно взгляды присутствующих устремляются на их предводителя. Но тот молчит, вглядываясь в лицо стоящей перед ним женщины.
- Что ты скажешь, Эль’Гемах? – чернокрылый маг, наконец, не выдерживает. – Тебе решать, будем ли мы драться до последнего, или воспользуемся шансом уйти.
- Вы хорошо подумали, леди? – военачальник павшего Властителя, оставшийся верным присяге до конца, не обращая внимания на придворного мага, обращается к Благословленной. – Вы не боитесь, что ваш муж отомстит вам, если вы поможете нам бежать?
- У него не будет такой возможности. Я уйду с вами.
По залу проносится удивленный и встревоженный ропот, и все затихают, недоверчиво глядя на Благословленную.
- Вы нарушите брачную клятву? – в голосе военачальника звучит сомнение и тревога. – Но Прародитель, возлюбивший вас более нас всех, не поощряет…
- Он не захочет, чтобы Его благословленное дитя было связано с низким предателем и убийцей.
В голосе Эль’Тарис звучит такая убежденная вера, что она, невольно заражает остальных. Некоторое время Эль’Гемах смотрит на женщину, потом медленно кивает.
- Пусть будет так. Мы уйдем. – Его голос обретает властность и деловитость. – У нас осталось немного времени. Нужно потратить его с пользой. Возьмите из замка все, что можно убрать в пространственный карман и забрать с собой. Мы не знаем, где окажемся, поэтому нужно быть готовыми ко всему. Шеен-а-Сераф!
- Да? – маг вопросительно смотрит на предводителя.
- Возьми кого-нибудь посильнее из пространственных магов и собери все артефакты, которые только сможешь. И библиотеку. Нет. Не ее, - Эль’Гемах перехватывает взгляд Эль’Тарис и качает головой. – Нам неизвестно, сохранит ли она Силу после такого.
Жестокое, но верное замечание, кажется, примораживает мага к полу, и он в нерешительности смотрит на женщину, словно сомневаясь, стоит ли втягивать ее во все это. Но ее взгляд, уверенный и повелительный, побуждает ее к действию.
Это ее выбор. И кому, как не ему знать, что она сделала его окончательно и бесповоротно.
Один жест… одно заклинание… и яркий луч пронзает небо и разрезает пространство, распахивая над головами изгнанников сияющую полусферу. И тысяча крыльев одновременно распахивается навстречу ветру. И воздух гудит под их ударами. И рассвет, поднимающийся над замком, озаряет детей Света, стремительно поднимающихся в воздух…
И, словно драгоценность в шкатулке, сияет под восходящим солнцем серебряный город, покидаемый ими навсегда…
…Город… их город. Ажурный, словно был он не построен на века из мрамора, а соткан из невесомого кружева, серебристого, как лунный свет. Его стены, покрытые причудливой резьбой, дома, похожие на изящные беседки, башни с алмазными шпилями, которые сияли на солнце и тихо мерцали под луной.
Их город… Нет, не их – его. Теперь, только его. Каждый раз, когда кто-то осмеливался спросить его, отчего он так не любит Ильменрат, чернокрылый маг отшучивался, пряча под ироничными усмешками боль от старой раны. Как он мог любить бледное отражение потерянного навсегда совершенства, неумелое повторение, блеклую копию, искаженную, к тому же, многократно войной?
Но это будет потом. А пока, сияющая полусфера накрывает их, увлекая в непроглядную черноту, где не было ничего: ни звука, ни запаха, ни движения, ни времени. Поэтому, никто из них так и не смог после сказать, сколько длилось это «нигде», закончившееся яркой вспышкой солнечного света. Медленно, один за другим, они опускаются на землю, тревожно оглядываясь по сторонам. Им, только что бывшим на грани Чертогов, все еще трудно поверить в то, что они спаслись. Трудно поверить, что вокруг больше нет каменных стен, бывших им убежищем и защитой. Трудно поверить, что армия, готовая стереть их в пыль, осталась там, за гранью пространства.
На некоторое время изгнанников охватывает растерянность и смятение – слишком большой и открытой всем ветрам кажется бескрайняя равнина, но, вслед за этим приходит восторг: здесь, в этом мире царило лето. Благоухание тысяч трав и цветов было почти непривычным для тех, кто много дней провел в осажденной крепости. Это был их новый дом, как они смутно надеялись, и он был прекрасен. Взгляд Эль’Гемаха скользит по открывшейся почти идиллической картинке, и обращается на Благословленную, бессильно обвисшую на руках у любовника.
- Как она?
Маг медленно поднимает голову, глядя на предводителя потемневшими от боли глазами.
- Она жива. Сила ушла, большей частью.
- А восстановить?…
- Разве что с годами… среди нас нет тех, кто смог бы. Нужен жрец, очень сильный…
Чернокрылый беспомощно оглядывается, словно в поисках жреца, но окружающие мал’ах отводят взгляды. Каждый из них знает, что жрецом может быть только человек… и, при отсутствии помощи, потеря силы, скорее всего, станет необратимой.
- Мне жаль… - голос военачальника звучит тихо.
- Мне тоже… - эхом отвечает маг, поднимая возлюбленную на руки.
- Мы что-нибудь…
- Да, можете, - вернувший самообладание чернокрылый мал’ах смотрит прямо и твердо. – Она – моя жена. Для всех. С этого дня, и до самого конца. Никто не должен знать… о другом. Клянитесь, именем Света.
Головы одна за другой опускаются. Клятву нет необходимости произносить вслух – Свет услышит своих детей и так.
- Свет… - тихий шепот, сорвавшийся с побелевших губ Благословленной, напоминает скорее дуновение, но ее любовник поспешно склоняется к ней.
- Милая?
- Свет… он всюду. Он, как вода… течет сквозь меня…
- О чем ты? – в голосе мага неподдельная тревога: бывало, что чародеи сходили с ума, потеряв силу, так неужели…
- Разве вы не чувствуете? – глаза женщины распахиваются, плеснув на окружающих жидким серебром. – Свет вокруг… его много… больше, чем было… там. Где-то рядом Источник.
Тихое изумление во взглядах сменяется восторгом и надеждой. Неужели, Прародитель был столь милостив к изгнанникам, что привел их туда, где Его сила будет питать их постоянно? Это звучит даже слишком прекрасно… так прекрасно, что не верится.
Вспышки порталов в воздухе мгновенно меняют настроение. Только что покинувшие осажденную крепость воины не успели еще поверить, что в безопасности, и группа мигом приходит в боевую готовность. Пусть этот новый мир был прекрасен и казался мирным, но, кто знает, что может поджидать изгнанников здесь?
Но, уже в следующее мгновение, все понимают, что сражаться не придется. Да, спустившиеся с неба фигуры вооружены, но распахнутые крылья и знакомую серебряную ауру ни с чем нельзя спутать. И удивление, сменяющееся искренней радостью на лицах пернатых воинов, идущих навстречу группе изгнанников, яснее ясного дает понять, что опасности нет…
…Они пришли в Альхарон не первыми. Изгнанники, отщепенцы, отвергнутые и приговоренные сородичами к смерти. Те, другие, кто пришел раньше и те, кто пришли потом, были встречены с радостным облегчением, но никто из тех покинувших Таурон пришельцев, не рискнул поведать новым собратьям, что за беда изгнала их из родного мира. Все это было в прошлом. Им был дарован шанс на новую жизнь, и они готовы были создавать ее всеми силами, невзирая ни на какие лишения…
А теперь… их не было. Не было никого, с кем бы он мог разделить груз воспоминаний. И, главное, больше не было ее… Той, которая покинула ради него родной мир, отказалась от власти и почета, презрела обряд, соединивший ее именем Света с другим мужчиной, растратила дарованную ей силу на одно единственное заклинание …
Тьма и Свет, да любил ли хоть кто-то под этим солнцем так, как она любила его? Любила безумно, беззаветно, безраздельно, а он не смог ее защитить от этой любви… слишком сильной, чтобы закончиться хорошо…
- Зачем ты это сделала?! Зачем?!
- Ты достоин большего, чем то, что они дают тебе. Я хотела дать тебе то, что твое по праву.
- Я? Достоин? – смех, хриплый, больше похожий на карканье, кажется, царапает горло. - Ты знаешь меня лучше других, и ты говоришь мне, что я достоин?! Я?
Губы женщины трогает нежная, чуть горькая улыбка, и смех обрывается. Да, в ее глазах он достоин всех благ, какие есть во вселенной. И он знает это.
- Теперь это уже неважно.
- Ты права. Неважно. Мы должны бежать, и как можно скорее.
- Бежать? Куда?
Они оба знают, что бежать некуда. В этом мире нет уголка, где их не нашли бы. В этом мире… Он вскидывает голову, решение принято мгновенно.
- Мы уже однажды шагнули за грань, шагнем еще раз. Время еще есть и у меня достаточно амулетов, чтобы открыть главный портал в Ильменрате.
- И ты готов уйти? Оставить все? Власть, почет, место в Совете?
Короткое, на два удара сердца, молчание, и тихий ответ.
- Ты же оставила.
Снова молчание. Глаза в глаза, и небо словно раскрывается для обоих. Небо… бесконечная, безбрежная лазурь, целый мир, где нет места земному, и где дети Света остаются один на один со своим прародителем. Это небо раскрывается для них…и словно раскалывается пополам тихими словами.
- Спасибо. Я… для меня это важно. Теперь мне будет легче…уйти.
Что-то в ее голосе вызывает у него тревогу, и он с оттенком вопроса повторяет за ней.
- Уйти?
- Да. Если бы я знала, но… теперь уже поздно милый. Скоро за мной придут.
- Ты думаешь, я позволю забрать тебя в казематы… - он запнулся.
- …твоего департамента? – договорила она за него. – Ты должен будешь сам подписать приказ… и допрашивать меня… и судить. И приговорить… ты же знаешь, какое наказание полагается тем, кто виновен в измене Совету?
- Я не сделаю этого.
- Я знаю. Но тебе и не придется.
- Да, не придется. Потому что мы сбежим.
- Нет. Я не хочу, чтобы ты потерял из-за меня все.
- Я не потеряю тебя, это главное.
Она снова улыбается и нежно касается его руки холодными, как лед, пальцами.
- Я не хочу, чтобы ты потерял все. Я знала, что ты не сможешь выполнить свой долг, если это касается меня, и поэтому… я избавила тебя от необходимости нарушать из-за меня закон.
- О чем ты? Не понимаю…
- Я приняла яд.
…И осколки безумно-лазурного неба осыпаются к его ногам…
…Неделю спустя, он, неестественно спокойный, с сухим блеском в глазах, стоя на возвышении в зале правосудия, зачитывал приговоры тем, кто восстал против Совета Единого.
- Виновен. Приговор – смертная казнь.
- Виновен. Приговор – смертная казнь.
- Виновен. Приговор – смертная казнь.
- Виновен… Виновен… Виновен… Виновен…
…Это было последнее заседание военного трибунала, на котором он присутствовал в качестве Девятого. Менее, чем через месяц, он подал в отставку. Суровый глава департамента исчез, и родился развлекающийся аристократ, прячущий под язвительными насмешками никогда не проходящую горечь. Со временем, все забылось. На его место пришел другой, все вернулось на круги своя: жизнь, интриги, радости и неудачи.
И никому больше не был дела до последнего из древних, укрывшегося в глуши, вместе со своей болью и своими воспоминаниями…
…И никогда больше полет в опустевшем небе не доставлял ему радости…
@темы: История Мальсторма, Творчество, вдохновленное форумом, Цикл: воспоминания персонажей, Персоналии